26.02.2021

Телефонный терроризм как инструмент информационной войны

Этот месяц ознаменовался началом очередной масштабной волны телефонного «минирования», аналогичной тем, что были осенью 2017-го и зимой 2019-го. О сути этого явления и его далеко идущих последствиях для нашего общества мы беседуем с политическим психологом, кандидатом психологических наук Наталией Красовской.

— В начале февраля Россия столкнулась с третьей волной «телефонного терроризма»: звонки о минировании школ, детских садов, ТРЦ, станций метро поступили уже в десятки городов в разных регионах. Кто стоит за этими звонками и в чем цель «телефонных террористов»?

— Стоит начать с определения: сегодня «телефонный терроризм» — не всегда собственно телефонный, он скорее «коммуникационный». Телефонным он был в 1990-х, когда наша страна впервые столкнулась с этим явлениям именно как с инструментом информационной войны. Но тогда в силу более слабого развития информационных технологий этот инструмент не был настолько эффективным. Сегодня же информация о «минировании» не только мгновенно распространяется через интернет-площадки и мессенджеры, но и приходит в виде угрозы не по телефону, а на сайты учреждений или посредством сообщений в соцсетях. И принципиальное отличие текущей «волны» именно в том, что началась она с видео в соцсети для школьников, в котором говорилось, что террористы планируют взорвать тысячи школ. Причем, напомню, что буквально за неделю до этого наше общество столкнулось с проблемой откровенных попыток привлечения школьников и студентов на несанкционированные митинги через социальные сети, ориентированные именно на детскую и юношескую возрастную категорию. Это не значит, что за обоими явлениями однозначно стоят одни и те же организаторы, однако очень четко демонстрирует современный тренд. Уже вторая волна «телефонного минирования», которая случилась в России в 2019 году, была направлена преимущественно на детские сады и школы. Тогда как при первой – в 2017-м – эвакуировали ТРЦ, вокзалы, аэропорты и другие места массового пребывания людей. Тогда – накануне проведения в России чемпионата мира по футболу и президентских выборов – задача террористов была внушить людям мысль о том, что в нашей стране небезопасно, что власти якобы не справляются с ситуацией. Не случайно волна была запущена осенью – в период обострений психических заболеваний и времени «осенней хандры», сниженного эмоционального состояния у множества людей, что делает их куда более восприимчивыми к негативной информации. Таким образом, с одной стороны, у организаторов «акции» появилось немало добровольных «помощников» среди нездоровых людей, с другой – ухудшенное в силу климатических условий самочувствие людей стало питательной средой для возможного возникновения панических настроений…

— Возвращаясь к современному тренду, ставка на детей – это попытка вызвать больше негатива?

— Бесспорно. Современное общество, и, в первую очередь, я говорю о нас, жителях России, весьма детоцентрично. Дети представляют для нас абсолютною ценность. Поэтому угроза подрастающему поколению – будущему каждой семьи и страны в целом – вызывает многократно усиленный эмоциональный отклик. Поэтому в 2019 году, когда в мире происходили серьезные геополитические события, нашу страну накрыло второй волной «коммуникационного терроризма». И если осенью 2017-го главная цель была сформировать у мировой общественности представление о низком уровне безопасности в России в связи с повышенной угрозой террористических атак, то есть цель чисто утилитарная – перенести чемпионат в другую страну, или, как минимум, сократить количество гостей чемпионата, то все более поздние попытки были адресованы уже непосредственно россиянам. Соответственно и «минировали» коммуникационные террористы те объекты, которые максимально подрывают ощущение безопасности у самих россиян – детские сады и школы, выбрав на этот раз декабрь – время, когда дети и взрослые готовятся к встрече самого ожидаемого для всех праздника. Как итог, в Москве родители говорили, что боятся отпускать в школы и детские сады детей, при этом официальные обращения со стороны властей их мало успокаивали. Родители обсуждали ситуацию в чатах своих классов и детсадовских групп, напряжение в обществе нарастало. Попытку создать аналогичную ситуацию мы видим и сегодня.

— Семена паники сеются на почву, подготовленную пандемией коронавируса?

— Конечно, вызванные пандемией ограничения и неизбежные изменения в привычном образе жизни коснулись каждого человека: мы все сейчас насильно выброшены из привычной повседневной жизни и переживаем период внутренней дестабилизации. А это неизбежно вызывает возникновение сомнений и страхов. В этой ситуации попытки раскачать наше состояние еще и извне имеют значительные шансы на успех. И насколько реальна опасность в данном случае — не принципиально, ведь само ожидание опасности психологически выматывает.

— Но можно ли с уверенностью утверждать, что текущая «волна» — это именно элемент информационной войны?

— Все сопутствующие обстоятельства говорят в пользу этого. Наши геополитические противники стремятся использовать любой повод для дестабилизации ситуации в нашей стране. Достаточно вспомнить информационные вбросы из-за рубежа, которыми сопровождалась трагедия в торгово-развлекательном центре «Зимняя вишня» в Кемерово или обрушение подъезда жилого дома в Магнитогорске. В обоих случаях было распространение информации, что причиной гибели людей были теракты, завышалось количество жертв, всплывали «засекреченные» пугающие подробности. Организаторы подобных вбросов внимательно отслеживают «обратную связь», так как это – главное, ради чего вообще затеваются подобные кампании. А современное развитие информационных технологий эту обратную связь телефонным террористам обеспечивает с избытком.

— Получается, что единственный способ борьбы с «коммуникационным терроризмом» — лишить «минеров» обратной связи?

— Это физически невозможно при текущем развитии технологий. Необходимо создавать правовые механизмы для задержания и наказания «коммуникационных» преступников, которые, к сожалению, зачастую находятся за границей и мало доступны для привлечения к ответственности. Но, думаю, будущее за международным сотрудничеством в данной области, по примеру межгосударственного взаимодействия в сфере борьбы с наркотиками и с терроризмом. Но главное, что следует помнить: с информацией необходимо бороться посредством информации. При каждом таком событии или возникновении риска того, что событие произойдет, люди должны получать достоверные сведения максимально оперативно – чтобы для слухов и инсинуаций оставалось как можно меньше места. Плюс каждый должен помнить, что он априори является объектом для возможных фейковых атак, учиться проверять информацию, отличать фейковую новость от правды и не становиться разносчиком «сенсационных новостей», далеких от действительности.